Людмила Старостина: Этот год принес России высокий урожай картофеля. С чем это может быть связано, кроме благоприятных погодных условий?
Алексей Красильников: Во-первых, в прошлом году для картофелеводов была якобы «черная полоса», но организации, профессионально занимающиеся картофелеводством и имеющие свои хранилища, смогли хорошо заработать. Цены на картофель были высокими. И на следующий год, окрыленные успехом соседей фермеры, которые раньше занимались, например, зерном, кинулись сажать картофель. Погода благоприятствовала, и урожай уродился у всех. Но одно дело, если бы только у нас, - но и у наших соседей ближайших тоже. Некоторые эксперты Украины уже посчитали, что высокий урожай им грозит убытками в два-три миллиарда гривен, а излишки картофеля и овощей составляют более 2 млн.тонн.
Во-вторых, сказалась тенденция роста посевных площадей. Согласно статистике Минсельхоза на 28 ноября, в 2011 году площадь, занятая картофелем, составляет 368 тысяч га, это больше, чем в 2010 (353 тыс.га) и в 2009 году (323 тыс.га).
Урожайность повышается: в этом году в в сельхозпредприятиях собрано 4,3 млн тонн картофеля, что на 300 000 тонн больше, чем в 2009 году. Идет тенденция на увеличение. Урожайность повысилась: в 2009 году было 188 центнеров с гектара, сегодня 192.
Существует проблема со сбытом продукции. Люди все плотнее задумываются о развитии не только производства, но и переработки, и сбыта. Подмосковные плодоовощные базы и агрохолдинги имели свои хранилища уже давно, но когда увеличились объемы производства, в начале 2000 гг., – к ним начало приходить понимание, что нужно озаботиться не просто производством и хранением, но и фасовкой, обработкой. Начали с фасовки, потом дошли до мойки и чистки. Прогрессивные руководители на рынке картофеля и овощей постепенно к этому приходят. Параллельно с развитием отрасли появляются новые технологии, новые сорта, новая техника, но сейчас проблема как раз не произвести, а представить продукцию востребованную потребителем.
Л.С.: Как на качество картофеля повлияла засуха 2010 года?
А.К.: В прошлом году каких-то явных тенденций ухудшения не было. Действие высоких температур, конечно, приводило к израстанию картофеля и растрескиванию клубней. Из внутренних дефектов мякоти отмечались её потемнение и дуплистость. Напротив, хозяйства и потребители жалуются на невысокое качество картофеля в этом году.
Василий Поцеловкин: В прошлом году была проблема качества, но ввиду острого дефицита, на качество особо не обращали внимания и брали всё подряд. То есть, картофель, который в этом году идет на крахмал, в прошлом году шел как продовольственный, потому что не хватало и такого.
В этом году существуют определенные проблемы с качеством картофеля, в основном связанных с высокой зараженностью вирусами и бактериозами семенного материала, в некоторых областях есть проблемы с почвенным удушьем . Проблемы в основной своей массе вызваны низким качеством семенного материала (и непонятным его происхождением) и большого количества фермеров, посадивших картофель но при этом не имеющих опыта работы с ним.
Если говорить о качестве, которое может заменить импорт, то его в России в этом году практически нет. Картофеля на мойку (который в мытом виде будет красивым, товарным) в России очень мало. На мойке вскрываются все дефекты: видна вся парша, механические повреждения.
Л.С.: Как обстоят дела с картофелехранилищами? Соответствует ли спросу их количество и качество?
А.К.: Наиболее дальновидные производители понимают, что без наличия своей базы хранения на рынке делать нечего. Раньше всего, уже с 2000-х гг., развивать емкости начали инвесторы подмосковных хозяйств (есть статистика по динамике), и в других регионах сейчас тоже подходят к этому, причем используют самые современные зарубежные технологии картофеле- и овощехранилищ. Используются и заглубленные хранилища старого образца, которые позволяют экономить на энергопотреблении.
В.П.: Благодаря прибыли, полученной от урожая 2010 года и пролонгации кредитов, многие производители существенно расширили свои мощности по хранению. В сезоне 2011 года на постройку хранилищ был ажиотажный спрос. Полной и достоверной информации о количестве введенных мощностей по картофелю, к сожалению, пока ни у кого нет.
А.К.: В регионах много таких проектов. Четкой статистики пока нет ни в Минсельхозе, ни у нас. «Картофельный союз» запросил региональные АПК, департаменты, комитеты с просьбой направить информацию о ведущих производителях картофеля и овощей: площади, валовое производство, емкости хранения и другие параметры. В ближайшее время мы сформируем эту базу и в первом квартале 2012 года выложим ее на сайте «Картофельного союза». Мы столкнулись с проблемой отсутствия публичной достоверной информации об участниках рынка. Зачастую нет сведений даже о контактных реквизитах организации, не говоря о площадях, емкостях хранения или уровне подработки или переработки продукции. Есть продвинутые регионы, на сайтах которых имеются данные по местным сельхозтоваропроизводителям, но это тоже отрывочно и зачастую информация неактуализируется. Одна из задач «Картофельного Союза» – создание базы, некого единого информационного ресурса по всем участникам рынка: производителям переработчикам, сельхозцентрам, семеноводческим центрам, лабораториям, поставщикам с/х техники и средствам защиты.
Л.С.: В Россию привозят ежегодно большое количество картофеля. Контролируется ли качество импортного картофеля? На каком уровне находится контроль качества у нас в стране?
А.К.: Да, в 2011 году мы имеем предварительно более миллиона тонн импортного картофеля ежегодно. Его качество изначально декларируется импортерами, когда привозится, а на уровне таможенных служб осуществляется дополнительный фитосанитарный контроль.
В.П.: Контроль за импортом осуществляется, конечно, выборочно. Во-первых, если будут проверять каждую партию, картофель сгниет, пока пройдет проверку. Во-вторых, стоить такая проверка будет неимоверных денег, картофель будет золотым. В-третьих, можно просто не успеть пропустить через таможню, как правильно сказали, – в прошлом году миллион тонн, а вообще - в районе 200-700 тысяч ежегодно. Стоит также отметить, говоря о качестве импортного картофеля, что практически не проверяют ввозимый в нашу страну картофель, на то, чем этот картофель обработан для сохранения товарного вида длительное время.
А.К.: Что касается отечественного картофеля, то контроль его качества сейчас остается, в принципе, на совести производителя. Кроме того, в торговых сетях осуществляется контроль качества при приемке продукции.
Л.С.: Занимаются в России целенаправленным выращиванием безвирусного меристемного картофеля? Каковы перспективы в этом направлении?
А.К.: Такие компании есть, но в целом эта отрасль находится в некоторой стагнации. Можно сказать, что отечественные производители лет восемь сидят «на игле», даже не столько селекционной, сколько семеноводческой. Отечественное семеноводство представляет проблему как для картофельного, так и для овощного производства в России, и все сегодня, даже крупные холдинги, понимают, что эту проблему необходимо решать. Каждая организация справляется по-своему, есть холдинги, которые имеют свои лабораторные центры и использует те же меристемные технологии.
В.П.: У нас в России в этой сфере существует несколько проблем. «Картофельный союз» собрал хорошую статистику: сколько применяемых рыночно сортов селекции зарегистрировано за границей. Русские сорта за границей не зарегистрированы, а значит и не применяются. В Белоруссии зарегистрированных сортов российский селекции – два, тогда как у нас зарегистрирована уйма сортов, и практически все – рабочие. Но в основном выращивается не российская селекция.
А.К.: По реестру селекционных достижений, у нас – 289 сортов картофеля. Около половины из них – зарубежная селекция. Отечественная селекция представлена 161 сортом. В белорусском реестре – 88 или 90 сортов, из них наполовину – зарубежной селекции, российских сортов – только два. Но есть небольшое «но». На полях в Белоруссии картофель выращивается на 80% из сортов отечественной селекции.
В.П.: Это говорит о том, что наша селекционная деятельность в России направлена на массу или на какой-то непонятный результат, а не на рынок. Возможно, у организаций, которые занимаются селекцией, нет возможности популяризировать свои новые наработки и проводить их массовые испытания из-за нехватки финансирования. Если наши сорта не принимают нигде за границей, – значит, они никому не интересны с точки зрения рыночных отношений. Российская селекция живет, выживает – сама для себя, а не для рынка. Как она будет развиваться и делать шаги для улучшения результата, если она никому не нужна, не востребована? Откуда селекционеры получат деньги и вызовут интерес к себе, если выпускают то, что не готовы сажать производители?
Для выращивания меристемного картофеля нужна изначально селекционная база, как говорилось выше, рыночно перспективных сортов картофеля отечественной селекции не так уж и много, а западные компании в этой области не так охотно идут на контакт. Кроме того, для массового производства нужна земля для высаживания супер –суперэлиты, с минимальным содержанием вирусов в почве и отсутствием тли. Готовых баз на таких землях пока не так много.
Л.С.: Но можно же меристемно выращивать и зарубежные сорта?
В.П.: Существуют филиалы совместного производства с западными компаниями, например, «Самара-Солана» и «КРиММ», которые этим занимаются, – они и есть флагманы в России. На таких, как они, все и основано.
Л.С.: Как вы относитесь к идее производства биотоплива из картофеля? Какие прогнозы могут быть для России на этот счет? Кто-нибудь занимается этим вопросом?
А.К.: Ближайшей перспективы по биоэтанолу и биогазу из картофеля пока нет. Если за рубежом до 50% картофеля идет на переработку, в том числе на биотопливо, то в России переработка очень запущена. Раньше были разные проекты – тот же крахмальный завод в Брянской области, – но действующих заводов биотоплива из картофеля у нас на сегодняшний день нет. В стадии проекта эта тема обсуждается. В частности, две недели назад на совещании в Союзе мы обсуждали предложение на базе научно-производственный центра по картофелю в Толстопальцево Московской области обкатать проект переработки картофеля на биоэтанол.
В.П.: Тут все упирается в сорта, в ГМО, потому что нет смысла выращивать продовольственный картофель на этанол. К тому же, нет смысла конкурировать в нефтепроизводящей стране биоэтанолом, когда есть Бразилия с потенциальным рынком сбыта в США, и в которой растет дешевый, почти бесплатный сахарный тростник.
А.К.: Другое дело - переработка на крахмал. Потенциал рынка переработки очень большой. К примеру, в Подмосковье для производства майонеза закупают импортный крахмал, потому что отсутствует отечественный нужного качества. Своих технологий у нас нет, и надо привлекать и развивать иностранные.
В.П.: К тому же, нужно проводить специальный сортоподбор, а значит и последующую регистрацию сорта.
Л.С.: Скажите, - создание биоразлагаемых полимеров – полилактидов – из картофеля, – миф или реальность?
В.П.: Тема биополимеров достаточно интересная. Но она тоже упирается в некоторые бюрократические проволочки. Чтобы перерабатывать картофель в биополимеры, нужно иметь специальные сорта. Эти сорта - крахмалосодержащие, с удаленным геном, являются ГМИ. В России нет ни одного зарегистрированного сорта ГМИ-картофеля. Эта тема не запрещена, но практической реализации ее нет. С ГМ-растениями надо быть осторожным: иметь базу для размножения семян промышленного назначения, базу для выращивания семян и непосредственно сам завод, – то есть, технологии. Безусловно, это неплохо двинет отрасль вперед. Но пока реализованных проектов по производству биополимеров в России нет. О проектах, которые намечены к реализации в ближайшие три года, мы тоже ни разу не слышали, но обсуждение где-то витает. Это новый бизнес, абсолютные инновации во всем – и в семенах, и в ГМИ, и в технологии, и в сбыте.
Беседу вела Людмила Старостина
