На протяжении всего XX столетия действовала тенденция снижения реальных цен на продовольствие, утверждает главный советник Международного центра инвестиций Продовольственной и сельскохозяйственной организации ООН (Food and Agriculture Organization, FAO) Е.Серова. Исключения из этого правила были связаны либо с мировыми войнами, либо с нефтяным кризисом 70-х годов. Однако в настоящее время набирает силу обратная тенденция – к росту цен на продовольствие.
Безусловно, продовольственные кризисы не являются чем-то новым в жизни человечества. Обычная их причина – неурожаи. В аграрную эпоху они приводили к голоду и массовой гибели людей. Индустриализация сельского хозяйства в развитых странах в конце XIX — начале ХХ вв. позволила резко интенсифицировать выпуск сельхозпродукции и покончить с голодом. Одновременный отток рабочей силы в города привёл к общему снижению рождаемости. Таким образом, проблема дефицита продовольствия, вызванного неурожаями, к примеру, в России, оказалась решена. Сегодня старые индустриальные страны с высокой степенью урбанизации и развитым механизированным сельским хозяйством практически не имеют проблем с продовольственным обеспечением.
Между тем, продовольственные кризисы могут быть вызваны не только неурожаями, но ещё и фактором демографического давления. Точнее, несоответствием между низким уровнем развития и/или возможностями сельскохозяйственного производства и высокой рождаемостью. Последнее, к примеру, характерно для современного Узбекистана. Уменьшить демографическое давление можно различными путями, в частности, снижением рождаемости. Эта проблема в Китае решается в административном порядке с помощью программы «Одна семья – один ребёнок». Стоит отметить, что иногда демографическое давление является причиной войн, в ходе которых правящие слои какой-либо страны рассчитывают захватить новые сельскохозяйственные земли или, по крайней мере, сбить волну рождаемости.
В ХХ веке произошёл, как известно, резкий подъём выпуска сельскохозяйственной продукции, сначала вследствие механизации сельхозпроизводства, а затем вследствие так называемой «зелёной революции». Отсюда происходит и вышеупомянутый общий тренд ХХ века – снижение цен на продовольствие и общее повышение калорийности питания людей. К настоящему времени резервы интенсификации мирового агрохозяйства близки к исчерпанию, общее народонаселение планеты растёт (причем за счёт слаборазвитых стран) и уже достигло 7 миллиардов человек. Соответственно, цены на сельхозпродукцию будут только расти.
«Переход на новый уровень продовольственных цен – это тренд долгосрочный, – отмечает Е.Серова, – Дешёвой еды больше не будет. Цены выйдут на новый уровень, и мировому сообществу предстоит к этому приспособиться».
Каковы позиции России в продовольственном вопросе?
Россия является одним из крупнейших мировых экспортёров зерновых. Из 94 миллионов тонн зерна, собранных в прошлом году, Россия сможет продать до 28 миллионов тонн и получит возможность вернуться в тройку крупнейших мировых экспортёров зерновых, заявил недавно глава российского правительства В.Путин.
94 миллиона тонн собранного зерна являются следствием хорошего урожая 2011 года. Однако и при более низких показателях российский экспорт зерновых представляет собой значительную величину. Для сравнения заметим, что в 2002 году, по данным портала РБК, в России было собрано 86.6 миллиона тонн зерна. В 2002-2003 годах (с июля по июль) на экспорт было поставлено рекордное его количество со времен дореволюционной России – 18.5 миллиона тонн и Российская Федерация вошла в «пятерку» крупнейших стран-экспортёров зерновых. В 2003-2004 годах недостаточность собственных ресурсов привела к росту объёмов импорта, в первую очередь пшеницы и кукурузы – до 2.4 миллиона тонн. Рост валового сбора зерна в сезоне 2004-2005 до 78.1 миллиона тонн позволил России вывезти 9.1 миллиона тонн и остаться в списке ведущих мировых экспортеров.
Вышеприведенные цифры не являются высокими для Российской Федерации. Находясь в составе СССР, Россия, к примеру, в 1970 году произвела 61% зерна от общесоюзного объёма или 113.5 миллиона тонн в абсолютном исчислении. Стоит напомнить, что в данном году СССР произвёл практически столько же зерна, сколько и США, хотя и при вдвое низкой средней урожайности (что объясняется резким отличием в условиях земледелия) и занял 2-е место в мире по этому показателю, опередив Китай и Индию. Таким образом, у Российской Федерации есть определённый потенциал роста в вопросе производства продовольствия.
Продовольственный кризис 2007-2008 годов и финансово-экономический кризис 2007-2009 годов ударили по социально незащищенным слоям населения практически во всём мире. По данным ФАО ООН, в 2009 году число голодающих в мире увеличилось примерно на 200 миллионов человек по сравнению с 2000 годом и превысило 1 миллиард человек. Очевидно, что люди, столкнувшиеся с повышением цен на продовольствие и голодом, выйдут протестовать на улицы. Последнее может грозить волной революций и гражданских войн по всему миру.
Вопросы продовольственной безопасности являются постоянно обсуждаемой темой на заседаниях рабочих органов АТЭС, в том числе и в России. Так, 3 ноября 2011 года в Российской академии народного хозяйства и государственной службы состоялась дискуссия «Продовольственная безопасность в регионе АТЭС – возможные инициативы России в 2012 году», которая была организована Российским центром исследований АТЭС в целях содействия обеспечению председательствования России на форуме АТЭС-2012 во Владивостоке. В ходе дискуссии были обнародованы некоторые тревожные данные, заключающиеся в том, что в настоящее время почти четверть из общего числа недоедающих в мире живёт в Азиатско-Тихоокеанском регионе, тогда как на долю экономик АТЭС приходится половина мирового производства зерновых.
Ныне 2 миллиарда человек из числа беднейшего населения планеты вынуждены тратить от 50 до 70% своих доходов на еду. Между тем, в таких странах как Китай, Индия, Таиланд, Малайзия, где экономические успехи, рост численности и доходов населения формируют новые потребности, ускоренно растёт спрос на продовольствие.
Необходимо также заметить, что дифференциация уровней государственной поддержки в различных странах мира крайне велика и отражает как объективные различия в условиях сельскохозяйственного производства, так и финансовые возможности каждой из стран. К примеру, в Новой Зеландии уровень государственной поддержки производителей сельскохозяйственной продукции составляет менее 1% стоимости реализованной продукции, в Австралии – 4%, в России – 11%, в Европейском Союзе – около 23%, в Японии – 47%, а в Норвегии – 61%.
Продовольственная безопасность стран АТЭС обсуждалась на конференции в Санкт-Петербурге в декабре 2011 года. На ней, в частности, была обнародована информация о состоянии дел в области производства генномодифицированного продовольствия. Д. Дорохов, ведущий научный сотрудник Центра «Биоинженерия» Российской Академии наук, сообщил, что к настоящему времени уже 29 стран вовлечены в производство биотехнологических или же трансгенных растений. 77% всей сои, произведенной в мире, являются генетически модифицированной, 49% – всего хлопка, 26% – кукурузы и 21% – рапса. Как известно, Россия не производит трансгенной продукции, однако около 80% всей сои, поступающей к нам, являются генетически модифицированной. Европа завозит ежегодно 30-32 миллиона тонн ГМ-сои. На долю экономик АТЭС приходится 54% всех производимых в мире ГМ-растений и сегодня в производстве ГМР происходит явная переориентация с Европы на Азию.
Ещё одной проблемой является качество продовольствия. К примеру, жители Приморского края постоянно сталкиваются с сельхозпродукцией от китайских производителей, дешёвой, но явно некачественной. Помощник руководителя Федеральной службы по ветеринарному и фитосанитарному надзору А. Алексеенко полагает, что для защиты населения и обеспечения безопасности аграрного производства необходимо создание единой стратегии безопасности Азиатско-Тихоокеанского региона.
А. Алексеенко указывает, что, в связи со вступлением России в ВТО, продовольственные риски возрастают, поскольку в различных странах-производителях отношение к продовольственной безопасности является различным и не всегда отвечающим интересам импортёров. По его мнению, основные продовольственные риски можно подразделить на следующие группы:
Биологические – сюда входят все классы болезнетворных микроорганизмов и паразитов. Абиогенные риски – они связаны с деятельностью человека, сюда входят все виды загрязнения сырья и пищевой продукции ксенобиотиками (пестициды, агрохимикаты) и загрязнение окружающей среды. Криминальные риски – в первую очередь фальсификация пищевой продукции (в частности, добавление меламина или диоксинов) и т.д. Биржевые риски, которые способны резко дестабилизировать продовольственную безопасность во всём мире посредством скачков цен. Как утверждает А. Алексеенко, для обеспечения продовольственной безопасности России необходимо решить две задачи: уменьшить зависимость от импорта и в возможно короткие сроки повысить эффективность собственного аграрного производства.
Безусловно, безопасность продовольственного сектора вызывает всё большую обеспокоенность российского населения, которое вполне справедливо видит выход в выращивании «органической» сельхозпродукции на приусадебных участках. Однако последнее доступно, в большей степени, для жителей малых городков и посёлков, но не крупных городов. Продовольствие так называемого «органического» производства имеет немалый спрос, однако встречает и немалое сопротивление со стороны агрокорпораций.
Россия должна развивать как потребление, так и производство органических продуктов, уверена профессор кафедры международных экономических отношений МГИМО МИД РФ Л. Ревенко.
По её словам, для органического сектора АТЭС характерен чрезвычайно высокий разброс основных показателей развития по странам и сценариев такого развития – от ранних стадий формирования сектора до уровня высокой степени регулирования. Экспорт органических продуктов из многих экономик АТЭС носит эпизодический характер в отличие от стран из африканского и латиноамериканского регионов. Тем не менее, в Азиатско-Тихоокеанском регионе укрепляется сеть сертификационных органов для обеспечения полноценной сегрегации товарных потоков органического производства. Наибольшее внимание этому процессу в последние годы уделяется в Китае и Республике Корея. Всё больший интерес к сертификации органики проявляют именно азиатские страны.
Что касается России, то с 2008 году у нас нормативно легализован термин «продукт органического производства». К таковым могут относиться растения или продукты растениеводства, животноводства, птицеводства и пчеловодства. Переработанное продовольствие считается «органическим», если в его составе содержится не менее 95% ингредиентов, полученных путём «органического производства».
В соответствии с законодательством Таможенного союза, продукты органического производства до 2015 года подлежат государственной регистрации. Впоследствии эта продукция будет сертифицироваться добровольно, что означает полную ответственность самого производителя. Технический регламент Таможенного союза, вводимый в действие с середины 2013 года, будет полностью синхронизирован с последними изменениями международной нормативной базы. Инспекционный контроль над выпуском органической продукции закрепляется за Россельхознадзором, Санэпиднадзором и Министерством сельского хозяйства. В настоящее время российские производители, выпускающие органическое продовольствие, используют для контроля швейцарскую систему SGS.
Таково, очень коротко, состояние дел в вопросах продовольственной безопасности, обсуждаемых в рабочих органах саммита АТЭС, отмечает Константин Пензев.
