Российские эксперты и ученые в контексте дискуссии «ГМО: запретить нельзя поддержать», организованной инициативной группой «Думай! Казань» и прошедшей в столице Татарстана, пытались определиться: полезно или опасно ГМО для человека. На мероприятии побывал корреспондент «Свободной трибуны» Р. Хисамова.
В большом концертном зале «УНИКС» Казанского федерального университета вчера состоялась вторая по счету встреча-дискуссия, организованная инициативной группой «Думай! Казань». В прошлом году активисты организовали открытую лекцию по эволюционной теории с последующей дискуссией между учеными-дарвинистами и сторонниками божественного происхождения жизни. В этом же году ученым-биологам, депутатам Госдумы и фермерам предложили поспорить и определиться, чем на самом деле являются современные достижения генной инженерии — безопасной и прогрессивной технологией или биологическим оружием.
С позиции сторонников применения ГМО выступили: Михаил Гельфанд, доктор биологических наук, биоинформатик, профессор факультета биоинженерии и биоинформатики МГУ, Олег Разин, директор департамента технического регулирования Российского зернового союза, Андрей Туманов, депутат Госдумы, журналист и телеведущий. Против – Айрат Хайруллин, депутат Госдумы и владелец «Эдельвейс групп» и «Красный Восток Агро», Ирина Ермакова, доктор биологических наук, и Алексей Сахаров, председатель совета союза органического земледелия и руководитель фермерского хозяйства «Мелекшинское поле». Модератор мероприятия выступил Борис Долгин, научный редактор «Полит.ру», профессиональный модератор научных и экономических диспутов.
В первом круге всем шести спикерам выделили по четыре минуты (которые, отметим, все сильно превысили) для рассказа о своей позиции по вопросу.
— Я прошу вас ответить в контексте на несколько вопросов. Что вас интересует в этой проблеме и почему. Как вы думаете, почему эта проблема вызывает интерес у общества. По каким критериям вы бы оценивали эффект от использования ГМО. Откуда вы черпаете информацию о ГМО, что есть ваша источниковая научная база. К каким выводам вы пришли. И наконец, последний пункт, как вы видите развилки по отношению к ГМО в России: какой эффект вы можете предвидеть и по какому варианту он может прийти – ограниченное использование, полный запрет или разрешение на ГМО, — уточнил вопросы первого круга Борис Долгин.
Первым предоставили слово депутату Госдумы Андрею Туманову, стороннику применения генной модификации организмов.
— Я давно присматриваюсь к этой теме. Мне всегда было интересно, почему половина мира прекрасно сеет и потребляет ГМО, а другая жутко этого боится. Хуже отравы не придумаешь. Скажите какому-нибудь американцу, что он кушает ГМО, он скажет, что в этом нет ничего страшного. Скажите в России и у него волосы дыбом встанут, — начал Туманов.
Депутат первым делом предложил «определиться с терминами», заметив, что сам метод генной модификации организмов не может быть хорошим или плохим, как, например, и таблица умножения. С помощью любого метода можно сделать что-то хорошее или плохое — уверен он.
Депутат Туманов во время своего выступления вспомнил и о том, что первобытный человек потреблял в пишу только органически чистые продукты, но средняя продолжительность жизни в то время не превышала и 25 лет. Сейчас же при «плохой» экологии люди живут до 80—90 лет.
— Не все так однозначно и не все так просто. Вы, студенты и люди с высшим образованием, должны уметь анализировать и понимать, что нельзя все воспринимать только на основе баек в СМИ, — резюмировал Туманов, уточнив, что сам занимался изучением вопроса о появлении «уток» о ГМО и уже выяснил, что в Швейцарии существует специальная фирма, которая занимается черным пиаром ГМО.
Вторым со своими соображениями о ГМО выступил противник метода Алексей Сахаров, председатель совета союза органического земледелия и руководитель фермерского хозяйства «Мелекшинское поле», который сразу начал с поправок к словам первого спикера.
По словам Сахарова, который ссылается на статистические данные 2013 года, порядка 18 миллионов фермерских хозяйств заняты выращиванием ГМ-продуктов, чуть более одного процента от всех хозяйств. А на американских континентах, которые являются крупнейшими производителями и потребителями ГМО, «до сих пор не прекращаются баталии по этому поводу». Кроме того, Сахаров добавил, что Европа до сих пор противится использованию ГМО, и что Россия, он надеется, сможет принять свою «достаточно жесткую» позицию по этому вопросу.
Фермер к вопросу ГМО подошел не с позиции вреда/полезности, а начал с вопроса о необходимости применения такого метода в России.
— А зачем нам вообще ГМО? Нам говорили, что ГМО — это возможность накормить мир, дать экономическую безопасность фермеру, увеличить продуктивность. По факту, с 1996 года, начала применения ГМО в США, не наблюдается увеличения урожайности, по данным Департамента сельского хозяйства Штатов. Говорить о том, что ГМО — единственный способ накормить весь мир — тоже как-то вызывает удивление. Напомню, что и в 1913 году, и в 2013 году в России, несмотря на разницу в сто лет, урожайность осталась примерно одинаковой. И это при современных агротехнологиях. Отмечу, что у нас в России недоиспользование земли просто колоссальное. Ребят, давайте мы просто на фундаментальных, веками использованных технологиях, с учетом сегодняшних методологий, будем возделывать нашу землю по экологически чистым, органическим методам. Так мы спокойно прокормим и Россию, и как минимум еще полмира, — резюмировал Сахаров.
Следующим слово получил депутат и бизнесмен Айрат Хайруллин, который начал с рассказа о «Monsanto Company» (транснациональная компания, мировой лидер биотехнологии растений. Основная продукция — генетически модифицированные семена кукурузы, сои, хлопка, а также самый распространенный в мире гербицид «Раундап» — ред.), которые основываются исключительно на советских разработках в области генной инженерии. Депутат рассказал, что главное предназначение ГМО — улучшить растения.
Не прошел Хайруллин и мимо разработанного правительством и принятого Госдумой 20 апреля в первом чтении законопроекта об ограничении оборота ГМО в России. Причиной доработки законопроекта от 1996 года стало то, что в России сейчас запрещено производство ГМ-продуктов, однако употреблять их пищу и вводить не запрещается. Поправки, которые уже прошли первое чтение, должны запретить и ввоз большинства генно-модифицированных продуктов.
— Мы до сих пор не знаем, как на нас будет действовать ГМО через 10—30—50 лет, — поделился опасениями Хайруллин. — Есть мнение, что применение бездумное ГМО может принести разбалансировку в нашу био- и экосферу. С другой стороны ГМО — важная тема для ученых. Я надеюсь, что биологи КФУ будут изучать ее. Именно поэтому (из-за незнания о последствиях о применении ГМО — ред.) законопроект мы поддержали, теперь будем очень внимательно изучать пожелания регионов, которые уже поступают в Госдуму, и будем очень осторожно принимать его во втором чтении. Я даже не знаю, когда оно может состояться – осенью, в следующем году или вовсе застоится после первого чтения. Есть очень много сторонников, очень много противников. Мы же должны быть в тренде, должны изучать ГМО.
Четвертым слово получил сторонник генной модификации организмов, директор департамента технического регулирования Российского зернового союза Олег Разин.
— Мне не все равно, что я кушаю. Когда я стал изучать эту проблему, я для себя выделил три главных критерия: безопасность, экологичность и экономическую эффективность. В основе разработки любого генно-модифицированного продукта лежит безопасность. Одна такая разработка стоит порядка 80 миллионов долларов, а во временных рамках — это 10 лет. За это время продукт проходит множество исследований и экспериментов. Экологичность — если мы посмотрим на технологию, то заметим, что тратится меньше гербицида, меньше отходов и загрязнений. Экономическая эффективность — тратится меньше денег и человеческого труда. С точки зрения потребителя, я считаю, что человеку должен быть дан выбор — есть ГМО или нет. Нужно дать выбор и аграрию — использовать ГМО или нет, — заключил Разин.
Пятой слово получила Ирина Ермакова, доктор биологических наук. Она известна в первую очередь своими работами, в которых утверждает, что генетически модифицированные продукты приводят к нарушениям репродуктивной функции животных и людей.
— Молодая девушка и юноша встречаются, влюбляются, женятся, а потом в процессе любви появляются дети красивые и талантливые. И вот этого процесса нас хотят лишить. Самого прекрасного, наверное.
Отметим, что свои эксперименты Ермакова проводит с 2005 года на крысах и их потомстве, изучая как на них влияет воздействие ГМ-сои. Однако ее эксперименты и работы с момента проявления и до сих пор подвергаются критике со стороны научного сообщества, а сами результаты так и не подтвердились в независимых экспериментах.
— Когда я начинала свои эксперименты, я не была ни сторонником, ни противником ГМО. Одна моя коллега попросила меня написать статью на эту тему, и после долгих уговоров я согласилась. Я стала искать работы о том, как ГМО влияет на физиологическое состояние и поведение животных. В моему удивлению, я этих работ не нашла. Такого не может быть, мы же едим эти продукты едим.
Ермакова рассказала, что ей тогда удалось найти открытое письмо, подписанное 800 учеными и обращенное к правительствам всех страх, с целью объяснить и предупредить об опасности ГМО и о том, что оно может быть использовано только для экспериментов. Это было в 2000 году. Через девять лет появилось еще одно письмо, которое подписало полтора миллиона человек.
После обнаружения отсутствия информации, Ермакова написала свою статью на основе обзора литературы и опубликовала ее на своем сайте.
— Тут на мой сайт началась атака с оскорблениями в комментариях на русском языке. По хостам мы определили, что все письма были из США. После этого я провела девять серий экспериментов — кормила крыс ГМО и смотрела на то, какое потомство получается. В самых первых исследованиях я добавляла в пищу самок ГМ-сою, именно ее очень активно использовали в последнее время. В последних исследования я подкармливала не только самок, но и самцов. Опубликовать мне удалось данные только по пяти сериям. Была такая атака! Я даже не могу вам это передать!
Ермакова поделилась результатами своих исследований, согласно которым, около 50% потомства погибло в опытной группе (с добавлением в корм ГМО), а в контрольной группе (без добавления в корм ГМО) — 17 особей. Причем, как отметила сама Ермакова, такая смертность в контрольной группе связана с большим пометом — «слишком хорошие условия были». Однако о том, 17 особей — это больше или меньше 50%, ученый не пояснила.
— Мы выявили у опытных особей множественные патологии в разных органах, особенно в половых. У крысят что-то странное происходило с семенниками. У них были огромные просто опухоли! Онкология! Что меня еще поразило – нарушение материнского инстинкта у самок. Но самое страшное, с чем мы столкнулись, — не было уже второго (третьего) поколения. Это был удар! Значит, что все дети разведенные в 90-е могут быть бесплодными. Возможно, это связано с ГМО, наши эксперименты это доказывают.
Ермакова в заключение отметила, что ей и ее институту запретили продолжать изучение этого вопроса. Как отмечает ученый, с такой проблемой столкнулась не только она — «во всем мире ученым запрещают заниматься изучением влияния ГМО на животных и человека».
На вопрос модератора дискуссии Бориса Долгина о том, есть ли доказательства или ссылки на доказательства о таких угрозах и запретах, Ермакова продемонстрировала книгу американского автора Уильям Энгдаля «Семена разрушения: тайная подоплека генетических манипуляций», а также свою небольшую книгу «Что мы едим?».
Модератор также поинтересовался о связи ГМО и ЭКО (экстропоральное оплодотворение), на что Ермакова ответила, что в последнее время количество бесплодных пар «растет огромными темпами».
— Откуда такая статистика? — продолжил Долгин.
— Сейчас я только обзвонила все эти центры, которые занимаются ЭКО, и выяснила, что очень большие очереди и что стоит это дорого, — ответила Ермакова. — Скоро бесплодие станет бичом не только в России, но и во всем мире.
— Есть статистика, что оно растет? — вновь поинтересовался модератор.
— Есть статистика, что оно растет, — утвердительно повторила Ермакова.
— Чья? Какие научные центры?
— Те же самые центры по ЭКО, — ответила Ермакова.
— Простите, но они не могут иметь статистику на эту тему — они не демографы, — ответил ей Долгин.
— Мои исследования, когда мы кормили и подкармливали самцов и самок, только 15% дали потомство. 85% — вообще не дали потомства. Когда я подкармливала самок — они дали потомство, но оно все было бесплодное. Мои исследования повторили в Костроме и в Москве, получив такие же результаты. Поскольку это университет, я бы хотела, чтобы вы тоже провели такие эксперименты, — заключила Ермакова.
В заключение первого круга выступил биоинформатик Михаил Гельфанд, который начал непосредственно с вопросов, заданных модератором в самом начале круга.
— Я довольно много занимался популяризацией науки, в контексте этого меня довольно часто спрашивали про ГМО, поэтому я занялся изучением этого вопроса. Чем же это интересно обществу? Во-первых, это то, что мы едим, то, что близко к здоровью. А во-вторых, тут имеется некий метафизический аспект: вмешательство в живое — это всегда обществом воспринималось настороженно. Я думаю, что важно, чтобы эта дискуссия проходила в контексте науки, а не в каких-то иных рамках. Критерии оценки ГМО, как уже замечательно было сказано, — это безопасность при употреблении, это экологическая безопасность в разных аспектах и, конечно, экономическая эффективность. Информацию я получаю только из рецензированных научных изданий, поскольку я себя считаю все-таки ученым. Остальную же серую литературу, которая написана в интернете, подсчеты общественных организаций и отчеты, я не воспринимаю, – закончил отвечать на вопросы Гельфанд.
Первым делом биоинформатик опроверг мнение Ермаковой о том, что не было в рецензированных изданиях ни одной публикации на тему воздействия ГМО на репродуктивную функцию человека. В доказательство этому Гельфанд предоставил обзор литературы на эту тему, который принес с собой. В нем оказалось около двух десятков статей на эту тему.
— Что же касается безопасности органических технологий, то тут имеется тонкая вещь. Они, действительно, казалось бы безопасны. То, что у бабушек всегда было — поливаем навозом и все. Но не зафиксировано в научной литературе ни одного случая вреда для здоровья от использования генно-модифицированных растений в пищу. А вот органического шпината в Германии пару лет назад умерло 49 человек, а всего заразилось кишечной инфекцией около полутора тысяч. Я не в коем случае не являюсь противником органического производства. Я считаю, что у производителя должен быть выбор, что и как производить, а у потребителя — что купить.
Не прошел ученый мимо и темы с экспериментами Ермаковой.
— Про крыс и хомячков — это очень давняя и обсужденная тема, я бы очень не хотел к ней возвращаться. Действительно, эти работы были сделаны, но они никогда не были опубликованы в рецензированных журналах. Единственная публикация, которая мне известна, это в электронном издании «Вестник Тринитаризма», вместе с анализом древнерусских рун и вот такого сорта.
— Чьи? — поинтересовалась Ермакова.
— Ваши, ваши, — ответил ей Гельфанд.
— Что ж вы врете так! — заявила Ермакова.
— Стоп-стоп! На дискуссию у вас еще будет время, — пытался ее остановить модератор.
— Зачем врать-то? — не унималась она.
— Вас никто не прерывал, у вас будет свое время, — вновь попросил продолжить Борис Долгин.
— И последняя тема, которая обсуждалась — это письмо ученых и законопроект. Действительно, есть письмо подписанное около 800-ми учеными, но если вы посмотрите список этих людей, то вы увидите дантистов, адвокатов, заинтересованных граждан, опять дантистов. Среди них есть ученые, да, правда, но они в этом списке составляют меньшинство. Было другое письмо в России, о котором мало знают, но оно более интересно для нас. Его подписало триста человек, среди них доктора наук и кандидаты именно в биологии и медицине. Это письмо было об опасениях, что с законопроектом могут запретить исследование ГМО. На что из Минобрнауки России пришел оптимистичный ответ, что оно считает необходимым развитие биотехнологий и генной инженерии в частности.
В заключении Гельфанд рассказал, что спустя четыре месяца после этого ответа, Минобрнауки России само внесло законопроект в Госдуму, а 20 апреля он прошел первое чтение.
Главной проблемой законопроекта, который уже в скором времени может быть принят, ученый видит невозможность изучения ГМО в России. С ним согласен и Андрей Туманов, как он сам заметил, единственный, кто проголосовал против принятия этих изменений. Дело в том, что с запретом не только производить, но и ввозить ГМО, ученые не смогут проводить исследования, так сказать, «в полях», то есть высаживать ГМ-растения и изучать их.
Олег Разин же и вовсе уверен, что с этим запретом Россия потеряет много лет, когда другие страны будут использовать эту технологию. Таким образом, Россия не сможет в последствии выбиться в лидеры по этому виду производства. Он также отметил, что к 2030 году (по прогнозам) около 50% продуктов питания будут генетически модифицированы, а также около 80% всех лекарственных средств. Не забыл Разин напомнить и об инсулине, который производится генетически модифицированными бактериями. Модификация позволила создать бактерий, производящих инсулин, полностью аналогичный человеческому, который легче усваивается в отличие от свиного инсулина (отличается от человеческого на одну аминокислоту) и от инсулина от крупного рогатого скота (отличается от человеческого на три аминокислоты).
Айрат Хайруллин, выступающий с позиции противников ГМО, все же отметил, что не стал бы назвать себя противником — «я не против ГМО, я за законопроект». Кроме того, депутат отметил, что «прекрасно понимает, за ГМО будущее, нужно изучать этот вопрос уже сейчас, но в течение следующих 10—20 лет мы должны попридержать его распространение».
Алексей Сахаров во втором круге продолжил придерживаться своей точки зрения о том, что в генно-модифицированных продуктах в России просто нет необходимости, так как страна итак использует лишь малую часть своих земель. Отметив в заключение, что в настоящее время идет не что иное, как «война капиталов» – производителей ГМО и пестицидов.
Осталось при своей позиции и Ирина Ермакова, которая заявила, что «она одна из немногих, кто видел, что ГМО творит с животными», и предложила Михаилу Гельфанду провести аналогичный эксперимент с ней вместе, на что он ответил отказом.
Целиком дискуссию в скором можно будет посмотреть на сайте инициативной группы «Думай! Казань». Мероприятие длилось более трех с половиной часов.
