До обретения республикой независимости это соотношение было обратным. Корреспондент «Ферганы», побывавший на презентации нового проекта Агентства по международному развитию США (USAID) «Создание цепочек ценности в сельском хозяйстве», пытался выяснить, как развивается винное производство в республике, и когда на столы узбекистанцев вернутся утраченные не так давно марочные сорта вин.
Еще 15–20 лет назад на витринах каждого вино-водочного магазина в Узбекистане можно было увидеть и приобрести огромное количество марочных вин отечественного производства. Любители хорошего вина помнят такие названия десертных вин, как «Алеатико», «Ширин», «Узбекистан», венгерский бренд «Токай», херес — «Чимган» и «Чехра». А потом все они исчезли. Продавцы магазинов на вопрос об этих винах лишь недоуменно пожимали плечами: «Не завозят. Наверное, не производят».
Тщетно на протяжении часа я пытался найти ответ на этот вопрос и на презентации нового проекта USAID, которая проходила на территории НИИ садоводства, виноградарства и виноделия имени Махмуда Мирзаева. Специалиста, готового мне помочь, не было. В конечном итоге нашелся некий распорядитель, который, куда-то позвонив, заверил меня, что сейчас для меня везут специалиста из находящегося поблизости винзавода. Не довезли.
Потолкавшись среди фермеров, я чудом нашел способного ответить на мои вопросы специалиста. Им оказался не просто фермер, но и селекционер винограда, неоднократно побывавший с командировками в Италии — Курбанали Парпиев из Ферганы.
— Курбанали-ака, почему, на ваш взгляд, с прилавков магазинов исчезли все десертные марочные сорта вин, за исключением кагора? Не связано ли это с вырубкой винных сортов винограда во времена сухого закона, принятого в Советском Союзе во второй половине восьмидесятых годов прошлого века? — спросил я его.
— Честно говоря, я не сильно в это верю. В Узбекистане даже после сухого закона многие винные плантации сохранились. В июле 1992 года был принят закон «О фермерском хозяйстве», который в апреле 1998 года был дополнен и улучшен. До 1998 года государство само определяло, что из фруктов и овощей можно сажать фермеру на землях, свободных от производства хлопчатника, существовал госплан, но с появлением нового «Закона о фермерских хозяйствах» это право перешло к фермерам. А им сажать технические (винные) сорта показалось невыгодным.
То есть, все дело в нежелании самих фермеров выращивать технические сорта винограда. Столовые сорта выгоднее — они быстрее продаются. Да и сами хокимы (главы администраций) говорили фермерам: пожалуйста, выращивайте те виды фруктов и овощей, которые лучше реализуются. Это привело к тому, что за последние 10–15 лет экспорт наших вин за рубеж, равно как и их поставки для внутреннего потребления, резко сократились.
— Получается, нашим потребителям больше не видать на витринах магазинов качественных десертных вин. Вернутся ли в Узбекистан «золотые» винные времена?
— Да, разумеется. Вот в прошлом году вышло постановление, я не помню его название, но суть его в том, что фермерам необходимо сделать акцент и на технических сортах винограда. После этого открылась «Агробиржа», нацеленная на экспорт вин за рубеж. Планируется открыть в республике винзаводы с итальянскими технологиями производства. Но одними указами дела не решишь — необходима массовая агитация, то есть каждого дехканина нужно убедить, что винные сорта выращивать выгоднее. Например, столовые сорта винограда он может реализовать по цене в 500–600 сумов за килограмм, а винные сорта при хорошем качестве — за 1500–2000 сумов. Затраты те же, а прибыль в несколько раз больше.
Наш виноград считается одним из самых лучших в мире, потому что, если, скажем, в России его сахаристость равна 15–16 процентам, у нас — 22–23. Во всем мире лучшим техническим сортом винограда считается шардоне. У нас в 1960-е годы он тоже выращивался, но потом его производство свернули из-за нерентабельности, так как его урожайность очень мала: если, выращивая другие сорта, с гектара можно получить 60–70 тонн, то шардоне — всего около 10 тонн винограда. Но именно вина из этого сорта лучше всего отправлять на экспорт: вино из него, я уверен, занимало бы на западных ярмарках и выставках только первые места. Поэтому необходимо, чтобы наши фермеры выращивали в первую очередь шардоне. Да, цена его будет значительно выше, но оно и гораздо прибыльнее.
О сути нового проекта USAID мне рассказал специалист по связям с общественностью Камиль Якубов:
«Проект стоимостью 14 миллионов долларов рассчитан на три года, но у нас есть возможность его продлить. Он создан для того, чтобы оказать содействие нашему сельскохозяйственному сектору в цепочке ценностей. Речь идет о том, чтобы на каждом этапе производства сельхозпродукции ее ценность увеличивалась. Это не означает, что она будет дорожать — будет расти ее качество. То есть, на каждом этапе выращивания продукции будет отслеживаться, чтобы ее компоненты, а именно семена, саженцы, средства и инструменты по уходу за ними, были наилучшими. Наш проект ориентирован на 11 областей Узбекистана и Каракалпакстан. В него не вошла лишь Сурхандарьинская область, потому что там сейчас работает другой наш большой проект.
В чем новизна проекта? В нем существует, например, маркетинг и образовательный аспект. Если в прошлых наших проектах мы работали преимущественно над улучшением качества и объемов производства, теперь планируем заниматься позиционированием сельхозпродукции за рубежом.
Раньше традиционными рынками сбыта овощей и фруктов большей частью считались Россия и Казахстан, теперь же мы работаем над тем, чтобы о нашей продукции узнал весь мир. Мы уже определили, что наша черешня хорошо может продаваться в Южной Корее, виноград — в Индии. Все это в не меньшей степени востребовано в странах Прибалтики, Азии. Мы разрабатываем руководство для наших экспортеров, чтобы они знали, кому, в каких объемах, за какую цену продавать и насколько им это выгодно.
Проект заработал некоторое время назад (во время презентации прозвучало, что с февраля 2016 года. — Прим. автора), просто презентовали мы его лишь сегодня. Наш маркетинг касается не только зарубежных стран, но и внутреннего рынка, чтобы местный потребитель смог в ближайшем будущем питаться максимально качественной и разнообразной плодоовощной продукцией.
Что означает образовательный аспект? Он поможет нам связать науку и производство, чтобы молодежь, которая только вливается в этот сектор, уже знала о принципе существующей цепочки. Мы сотрудничаем с двумя НИИ — имени Мирзаева, где мы находимся, и растениеводства, а также с аграрными институтами в Ташкенте, Самарканде и Андижане.
Среди наших партнеров — фермерские хозяйства, пока преимущественно в Ферганской долине, которым мы предлагаем наши технологии. Они сами решают, нужно им это или нет. Но могу точно сказать, что наши консультации уже используются.
Кроме прочего, планируем внедрить в Узбекистане технологию так называемой холодной цепи: рекомендуем нашим партнерам, да и сами поможем приобретать холодильные установки, в которых их продукция на протяжении длительного времени, без заморозки, сохраняла бы свой внешний вид и вкусовые качества, чтобы люди ели свежие фрукты и овощи круглый год, а не только в сезон, и недорого».
Источник: http://www.fergananews.com/
