Вчера, на встрече с журналистами в Минсельхозе, президент Российского зернового Союза Аркадий Злочевский ответил на актуальные вопросы, касающиеся проблем отрасли. Предлагаем Вашему вниманию максимально полный текст беседы.
В частности, говоря о новом урожае он отметил, что “зерно нового урожая уже есть, на юге. Десять миллионов есть, взяли, и, в принципе, это значительно больше, чем в прошлом году, неплохой показатель, серьезно выше идет урожайность. Сейчас она держится на уровне +10 центнеров к 2012 году. Не рекорд, но достаточно неплохо, дальше она, естественно, будет падать, как всегда после начала уборки. При этом очень хороший показатель по урожайности ячменя, это средний – плюс 10 центнеров, а по ячменю еще выше. По пшенице немного хуже (относительно ячменя)”.
В целом подтверждаются предыдущие прогнозы РЗС. Хотя имеют место сбои, связанные, в первую очередь, с неблагоприятными погодными условиями. Так, в последнюю неделю серьезные коррективы уборки на Кубани внесли дожди. До этого уборка шла хорошим темпом, убирали по 0,5 млн тонн в сутки. А когда пошли дожди- темпы упали. Но Аркадий Злочевский надеется, что задержка продлится незначительное время. Он отметил, что на Кубани планирует собрать 11 млн тонн только Краснодарский край, и этот прогноз может быть перевыполнен.
Говоря о прогнозах, президент РЗС подчеркнул:
“В целом можно ожидать урожай в тех параметрах, которые мы говорили. То есть, биологический урожай под 100 млн будет, но все взять с полей, конечно, не удастся. Диапазон надо смотреть 93-97. В принципе, это хороший урожай. Эти параметры плюс значительные запасы в районе 12 млн тонн – это всё давит на цены, и цены рушатся особенно на юге угрожающими темпами. За прошлую неделю на Северном Кавказе цены упали на 1517 рублей (3 класс), и для сравнения они практически вернулись к уровню старта прошлого сезона. То есть, отличия от 1 июля прошлого года – всего +67 рублей. Это тревожит сильно, поскольку такое стремительное падение цен трудно останавливать, а во-вторых, бьет сильно по интересам крестьян.
В других регионах пока ценовая ситуация держится на более высоком уровне, но это в силу того, что там нет пока массовой уборки, то есть, там начинаются уборочные работы, а как только новое зерно пойдет, там картина будет похожа на Юг, Северный Кавказ. И при этом в Центральном Черноземье это минус 350 рублей за неделю, а в некоторых его регионах - 550. Неравномерно. В Поволжье – минус 275 рублей. На Южном Урале, в Западной Сибири – держится пока, но это тоже только характеристика по темпам, а не по направленности. Минус 25 (Урал), минус 35 (Зап.Сибирь). Так же коррелируют цены на муку (высший сорт). И на Северном Кавказе минус 400 рублей к муке, в Центральной России 570 рублей за неделю. В Поволжье минус 225. И сейчас цена в принципе на муку (она всегда опаздывает к зерну, у нее временной лаг в 1,5-2 месяца для повторения динамики зерновых цен, стандарт). И сейчас соответственно, цены держатся в районе 14600 в среднем по России (в Москве и крупных мегаполисах, где всегда цены повыше, - в районе 15 с копейками). Дальше, видимо, будет более существенная динамика падения цен на муку.
Такая же картина и по крупам – в частности, гречка в Центральном Черноземье упала на 1400 рублей за неделю. Правда, на гречку цены всегда повыше, поэтому это нельзя сравнивать с пшеницей, т.к. гречка сейчас стоит 16300-16500 (оптовая цена, естественно), но 1400 рублей – это существенно. В Поволжье такое же падение. Рис при этом не падает в цене, наоборот, цены на рис за неделю слегка укрепились в диапазоне 250-500 рублей. Это тоже относительно стоимости риса не так много, поскольку рис держится на уровне 24000 рублей за тонну. Произошло падение цен на пшено – 250-300 рублей при общей цене при общей цене 13500. Укрепляются цены на подсолнечник, но они достаточно условные – в силу того, что его просто нету. Конец сезона, урожай еще не поступает в закрома, уборки еще по подсолнечнику нет, естественно, запасов фактически не осталось, заводы встают на профилактику в летний период – то есть, цены на подсолнечник сейчас достаточно условны. Тем не менее, плюс 150-300 рублей (в зависимости от региона). В районе 17000 рублей сейчас котируется подсолнечник. При этом нас ожидает, возможно, рекордный урожай по подсолнечнику. Отсеяли много площадей (6 млн 750 тысяч гектаров), посевы находятся в хорошем состояние. Если урожайность будет на хорошем уровне, вполне можно ожидать рекордный урожай (исторический рекорд)”.
Отдельно остановился Злочевский на анализе ситуации на мировом рынке:
“По мировому рынку, как мы и прогнозировали, обсуждая еще в Геленджике на Зерновом раунде, происходит переоценка общего валового сбора и запасов в связи с прогнозами на увеличение общего уровня валового сбора, и снижение потребления. То есть, мы обсуждали то, что данные, которые выдал USDA и Международный совет по зерну по потреблению явно переоценены. Речь идет о том, что мир ожидает явно рекордный общемировой урожай пшеницы свыше 700 млн тонн. Потребление при этом в прогнозах соразмерно было увеличено, а это плюс 30 млн тонн. Надо понимать, что основываться даже на прошлом сезоне по уровню потребления нельзя, потому что кукуруза была дорогой и в рационах при кормлении животных использовалось больше пшеницы, пшеницу пускали даже на биоэтанол. Поэтому ожидать сейчас какого-то резкого увеличения потребления пшеницы при том, что цены резко валятся и падают, не приходится. Плюс, видите, что происходит в том же Египте – а это крупнейший мировой покупатель пшеницы. С потребителями все непросто. Рынок меняется. И сейчас, видимо, идет корреляция этих прогнозов по высокому потреблению пшеницы. Также показатели по уборке в США явно превышают прогнозы, это уже привело к существенному падению мировых цен ниже 250 долларов, хотя, если помните, в середине прошлого сезона они держались выше 300. Дальнейшая тенденция идет тоже к понижению цен. Это не радует. Мы в любом случае будем зависеть от мирового рынка. Поскольку наши экспортные программы – самый мощный инструмент стерилизации внутреннего рынка, давления излишков на внутренний рынок, никакие интервенции настолько эффективно выправить ситуацию не смогут. А на внешнем рынке мы зависим от конъюнктуры.
Прогноз на экспорт мы сохраняем. Вполне можно ожидать в следующем сезоне 25 миллионов тонн. В общем, мы уже вышли по прошлому сезону за 16 млн тонн экспорта. Итоговые данные по таможне покажут. Это данные, учитывающие зернобобовые культуры, но без продуктов переработки. Если пересчитать и их, будет за 17 млн.
Наше внутреннее потребление зерна сокращается, причем по всем направлениям: и на продовольственные цели (это естественный процесс при росте доходов), и на фуражные цели. Здесь идет сокращение потребления в связи с тем, что в прошедшем сезоне в личных подсобных хозяйствах прилично порезали поголовье свиней. Это очень серьезная статья расходов по зерну, поскольку в ЛПХ нет полнорационных кормов и очень высока конверсия корма, порядка 6-8 кг на килограмм живого веса. Это поголовье скомпенсировано промышленным комплексом, но там конверсия корма в р-не 3 кг на килограмм живого веса. В связи с этим идет сокращение потребления именно зерна. Белков теперь больше потребляется. При наблюдаемом росте производства кормов это естественно, поскольку развиваются промышленные комплексы. Многие животноводы строят интегрированные комбикормовые заводы, производство кормов растет, а потребление зерна падает”.
Дальше президент РЗС ответил на вопросы:
- Как текущая ситуация в Египте повлияет на рынок?
- Египет в принципе зависим от импорта. Какая бы власть ни была в Египте, это не имеет особого значения, закупать зерно они в любом случае будут. Египтяне декларировали, что запасов у них хватит до конца года, что тендер проводить они больше не будут. При этом, как только эти волнения начались, Египет неожиданно, срочно объявил тендер, даже не декларируя количество закупок. Купили 180 тысяч тонн. Это произошло по одной простой причине: на самом деле, потребности Египта существенно ниже, чем откупаемые объемы. Но он все равно будет зависимость от импорта. Такие массированные закупки Египта связаны с тем, что эта пшеница потом идет по внутренним льготным ценам на изготовление муки и производство хлеба. То есть, египетское правительство через эти закупки датируют хлеб. Цена же на хлеб в Египте – самая критичная вещь для социальной нестабильности. Как только цена на хлеб начинает расти, зашкаливает – в Египте сразу начинаются волнения. Поэтому правительство поддерживает закупки на таком высоком уровне. Сейчас они пытаются перевести вектор, начав закупать у себя, на внутреннем рынке. Вопрос состоит в том, сколько сумеют на нем откупить, и каких объемов им будет не хватать для обеспечения этих льготных программ. От этого будут зависеть закупки на внешнем рынке. В любом случае, я думаю, что в связи с нестабильностью и с прочими процессами, которые я уже описал, Египет будет сокращать закупки зерна относительно прошлых лет, они уже дошли до 10 млн тонн импорта. Этой цифры ожидать в текущем сезоне не стоит, закупки будут пониже. Восемь, семь миллионов - но все равно эта страна будет вынуждена покупать зерно на внешнем рынке.
- Сколько из этого объема придется на долю России?
- Это будет зависеть от нашей конкурентоспособности, от того, как сложится внутренний рынокя. Обычно, традиционно, мы занимаем львиную долю, более 50%, египетских поставок.
Отдельно Аркадий Злочевский высказался по вопросу ВТО:
«Еще одна тема сейчас у нас освещается не очень адекватно. Много обсуждаются «уже наступившие» последствия присоединения к ВТО. Последствия есть. Но вопрос – последствия чего? Присоединения ли к ВТО?
Самые критичные, наиболее пострадавшие, с точки зрения потери уровня защищенности, направления – это свиноводство, молочное животноводство и рис.
Что произошло по свиноводству. Уже почти год мы в ВТО. Импорт, о котором так много говорили в момент присоединения (что будет наблюдаться резкий рост, всплеск), не шибко вырос, и только по отдельным направлениям. В частности, наибольший рост импорта наблюдается в свиноводстве только по внеквотной свинине. Это само по себе довольно удивительно. Внеквотная ставка высока, там сейчас 65%, да и падение этого уровня защиты не такое и существенное. Было 75%, стало 65%. Пока преференциальный режим еще сохраняется, хотя уже на выходе решение об исключение свинины из перечния преференциальных товаров. Это на самом деле удивляет.
Надо смотреть на последствия. В чем причина падения цен на свинину? Я понимаю, что свиноводы часто ссылаются на расценки на зерно, но это для свиноводства не настолько критичный фактор, сколько падение цен на продукцию, которую они производят. Рост себестоимости от этого не настолько высок, насколько упали цены. Падение произошло вследствие того, что по большому счету, рынок освобождается. Личные подсобные хозяйства сбрасывают поголовье. Вот главный фактор. Не рост импорта, а сброс поголовья в ЛПХ. И это как раз позитивно для свиноводства. Поскольку производство свинины в ЛПХ (а это 40% от общего производства свинины в стране) крайне неэффективно, во-первых, а во-вторых – это занятое место в рынке. Потому что свинина куда-то девается постоянно, продается куда-то, и соответственно, отсекает от спроса промышленное свиноводство. То есть, спрос просто удовлетворяется поставками из ЛПХ. При этом мы еще умудряемся поддерживать ЛПХ из госбюджета. Зачем это делаем, непонятно, потому что это такая внутренняя безналоговая оффшорная зона, основанная на ворованных ресурсах. Вы понимаете, что содержатель ЛПХ зачастую - конкретные люди, которые работают где-то там в местных хозяйствах и подтаскивают из них к себе на подворье, что удается. Я смотрел некоторые данные: там было личное подсобное хозяйство в тысячу голов. Нормально? Это как понимать? В общем, вот этот сектор личного подворь уменьшается – и в результате освобождается рынок. Понятно, что сейчас тяжелое время для свиноводов, но оно долго не продлится. Вырезанное поголовье не восполняется. Происходит такая вещь: например, мы разговаривали с производителями генетики, которые поставляют поросят на откорм в ЛПХ. До прошлого сезона, до присоединения к ВТО, к ним стояла очередь за поросятами.
А в прошлом сезоне никакой очереди не стало, и производители не знают, куда девать поросят. И это тоже показатель. Я прикидываю, что доля промышленного сектора уже в следующем сезоне вырастет до 70% (то есть, на долю ЛПХ останется 30%). Эти 10% - емкость рынка сбыта для промышленного сектора. То есть, наращивается поголовье, растет производство и идет инерционный рост – и дай бог, чтобы вообще закончить с личными подсобными хозяйствами как промышленным товарным производством. Пожалуйста, вы можете держать ту же свинью для собственных нужд, но сами ее и ешьте, нечего выбрасывать ее в рынок. Смысл состоит в этом. А если выходить с товарной продукцией в рынок, то надо бы поставить условие обязательной регистрирации хотя бы индивидуального предпринимателя. Платите налоги и подвергайтесь всем необходимым системам контроля вашей деятельности. Такое условие должно быть обязательно.
Так что, по свиноводству не вижу таких уж "смертельных" последствий. Тяжело – понятно, надо пережить этот период. Мне кажется, что ситуация выправится благодаря росту цен на продукцию свиноводства к осени. Однако, надо сказать, что в нормальных эффективных промышленных комплексах никаких убытков нет. Если смотреть в целом по отрасли – да, она вышла в убыточную зону. А в промышленных комплексах себестоимость позволяет продукцию рентабельно продавать. Рентабельность снизилась, но все равно находится в положительной зоне.
Молочное животноводство. Здесь ситуация хуже. Прежде всего, растет импорт продуктов переработки молока, причем очень динамичными темпами. В частности, с момента присоединения импорт сливочного масла вырос на 90%. Почти в два раза. Это очень высокий темп, чудовищно высокий, но если мы посмотрим детали этого ввоза на российскую территорию, то обнаружим, что половину прироста дала Белоруссия, которая к ВТО не имеет вообще никакого отношения. То есть, может быть надо все-таки кивать не на ВТО, а на Таможенной союз, на то, какие правила мы ТАМ установили, в рамках Таможенного союза?
И плюс ко всему прочему, у меня еще одно соображение есть. Некоторые данные, которые даются нашей таможенной статистикой, надо сравнивать с данными, которые фигурируют в ВТО. Мы смотрим зафиксированные данные таможенной статистики. Показатели по импорту считаем непреложной аксиомой. А если заглянуть в данные ВТО, то экспорт стран на российскую территорию по тем же самым позициям превышает зачастую в два раза. Вдвое выше! Это то, что декларируют страны, из которых ВЫВОЗЯТ на нашу территорию. Как такое может быть? Элементарно. Это серый и черный импорт. Это те транзитные поставки, которые идут через территорию таможенного союза, это просто нелегальные, «левые» поставки, контрафакт и прочее… Представляете себе масштабы этого бедствия! Вопрос встает: что же нам кивать на ВТО в этом случае? Эти дыры в границе огромные – это что, по причине присоединения к ВТО возникли? Их что, не было до того, как мы в ВТО вступили? Все было. И то, что мы умудряемся сохранять эти огромные дыры, наносит куда больший ущерб, чем снижение уровня нашей защиты по этим позициям в ВТО. Ставки снизились, да, но не так существенно. Тут вообще ставок нет, никто ничего не платит, кроме взяток. В результате мы получаем по рынку ситуацию куда более негативную именно от этого обстоятельства, а отнюдь не от присоединения к ВТО. И особенно это касается молочного производства. Именно здесь существенные последствия за последний год основаны не на причинах ВТО, а на том, что мы обустроили так внутренние правила игры.
У нас как-то не принято было обсуждать, а между тем, в промышленном секторе челночный бизнес в свое время очень сильно муссировался. И промышленники говорили: это ненормально, что люди возят какие-то конкурентные товары на каких-то непонятных условиях, делают бизнес, а налогов не платят. А что, у нас этим страдает только промышленный сектор? Почему мы в нашем секторе продовольственных товаров никогда не обсуждали челночный бизнес? А они же тащат и продтовары в том числе, в таком же количестве. И к ВТО это никакого отношения не имеет. Это не ВТО простимулировало, ничего такого от присоединения не произошло. Мы все это имели, и все это теперь цветет бешеными темпами в силу того, что какие-то условия ожесточились. Ущерб-то от этого.
По рису – мы некоторый рост импорта наблюдаем, но он пока не критичен. Фактически в этой отрасли мы не испытали какого-то существенного ущерба. Однако, ее все равно необходимо защищать, и мы пытаемся вынести сейчас на рассмотрение вопрос вычеркивания риса из преференциального ввоза, как свинины. Вызывает опасение и другое. Например, периодически правительство Таиланда выкупает объемы производимого риса в больших количествах и вбрасывает его с дисконтом на экспорт. Выкидывает рис на мировой рынок значительно дешевле, чем они откупали у своих крестьян, что в результате может повредить и нам. Поэтому риск существует и мы считаем, что надо защищать рисовую отрасль.
Есть и еще одно внутреннее обстоятельство, которое следует рассмотреть внимательно. В целом в нашей экономике сложились очень неравномерные условия для хозяйственной деятельности. Это существенно сказывается на конкурентоспособности производимой нами продукции. Неравномерность состоит в том, что наша общегосударственная политика нацелена вектором на два мощных обстоятельства. Это сложилось исторически и поддерживается на всех уровнях власти. Во-первых, доминирует интерес пополнения бюджета – а это значит, что протекционистский режим со стороны государства имеют те отрасли, которые являются значимыми донорами бюджета. В первую очередь, это ТЭК (топливно-энергетический комплекс) и таможня.
Таможня не является отраслью, она – исполнительный орган власти, который обслуживает потребности отраслей, но при этом таможня является весьма значимым донором бюджета, таможенные сборы занимают очень большую долю в бюджете государства. Это значит, что вот этот институт донорства поддерживается со стороны решений государственной власти. А парадокс состоит в том, что мы импортируем на 40 млрд долларов продовольственных товаров. С этих товаров, официально поступающих к нам, с этих сорока миллиардов долларов, взимается пошлина. Именно это – составляющая бюджетного донорства. Экспортируем же мы только на 16 млрд долларов. Это хорошая, но все же куда менее значимая цифра. Ради сохранения этого бюджетного ручейка, поступающего от таможни, чиновникам интереснее поддерживать импорт. Понятно, что это не аграрные чиновники, а те, кто занимается бюджетом, но факт налицо. Сохранять импорт товаров интереснее, потому что если его исключить, то ручеек иссякнет. Поэтому чиновники поддерживают только замещение: импорт ослабнет, а экспорт усилится, займет его место. Но и тут все неоднозначно, потому что при экспорте возвращается НДС. А экспортные пошлины действуют в основном на продукцию ТЭК и отдельные виды промышленной продукции.В продовольственном секторе у нас существуют экспортные пошлины только на масличные культуры. Поэтому, в общем, восполнить финансовую составляющую мы сможем только с той продукции, которая облагается таможенными пошлинами при экспорте. В результате, такого замещения ожидать вообще нереально. Нам придется вообще в любом случае, осуществляя внутреннее импортозамещение, потерять вот этот ручеек, поступающий в госбюджет от импорта продовольственных товаров. А на его страже стоят финансисты и различные чиновники. И это тоже проблема. Потому что в целом власть стоит за протекционизм в отношении вот этого бюджетного потока, и интересы пополняющих его отраслей защищены властью. А все остальные отрасли, которые не пополняют бюджет существенно, не просто рассматриваются по остаточному принципу, здесь ясно виден, скорее, антипротекционизм. Нет необходимости их защищать, потому что от них бюджету мало толка.
Так в целом выглядит наша внутренняя экономическая политика. Эти две беды (вторая, напомню, - дыры в нормировании и администрировании, причем они касаются не только границ) являются фундаментом всех ущербов, которые мы испытываем в секторе. Не на ВТО надо кивать, а на нашу внутреннюю политику".
Записала Людмила Старостина
